Ходасевич как-то сказал об Иванове: Поэтом он станет вряд ли, разве если случится с ним какая-нибудь большая житейская катастрофа, добрая встряска, вроде большого и настоящего горя.
Собственно, только этого и надо ему пожелать...
И нажелал! Революция, голод, разруха, эмиграция...
Но Иванов всё равно продолжал писать эстетские стихи.
Только в 1938 у него появилась выстраданная поэма, в прозе, Распад атома.
О ней шумели много, а писали мало.
Редакторы и издатели сочли это сочинение нигилистическим, безнравственным, позорящим русскую эмиграцию и не печатали отзывы о нем.
Но Мережковский назвал поэму гениальной и посвятил ей целое заседание Зеленой лампы.
Из доклада Зинаиды Гиппиус: Кто-то сказал, книга написана безбожником.
Увы, чтоб так подумать, надо не иметь никакого, даже примитивного, понятия ни о Боге, ни о безбожии, ни о человеке.
Я думаю о различных вещах и, сквозь них, непрерывно думаю о Боге; иногда мне кажется, что Бог так же непрерывно сквозь тысячу посторонних вещей думает обо мне; световые волны, орбиты, колебания, притяжения и сквозь них, как луч, непрерывная мысль обо мне.
Иногда чудится даже, что моя боль частица Божьего существа.
Значит, чем сильнее моя боль...